Медный всадник (Пушкин)
Очень краткое содержание[ред.]
Петербург, 1824 год. Осенью на город обрушилось страшное наводнение. Бедный чиновник Евгений жил в Коломне и мечтал жениться на Параше.
В ночь наводнения он не мог уснуть, думая о невесте, которая жила на другом берегу Невы в ветхом домике у самого залива. Утром разбушевавшаяся река затопила город. Евгений сидел на площади Петровой у памятника Петру I, охваченный ужасом. Он смотрел туда, где должен был стоять дом его возлюбленной.
Когда вода спала, Евгений бросился к дому Параши. На месте дома он нашёл только иву и снесённые ворота. Параша и её мать погибли. Евгений сошёл с ума. Он бродил по городу, питался подаянием, спал на пристани.
Однажды ночью безумец очутился у памятника Петру I и узнал то место, где потоп сыграл с ним злую шутку. Он погрозил памятнику, и ему показалось, что разгневанный Медный всадник погнался за ним.
И, озарён луною бледной,
Простёрши руку в вышине,
За ним несётся Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный...
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжёлым топотом скакал.
Подробный пересказ по частям[ред.]
Названия для вступления и частей, а также деление частей на эпизоды — условные.
Вступление. Основание Петербурга и слава города[ред.]
На берегу пустынных волн стоял он, полный великих дум, и глядел вдаль. Перед ним широко неслась река, по ней одиноко стремился бедный чёлн. По мшистым топким берегам чернели избы — приют убогого чухонца, и кругом шумел лес, неведомый лучам спрятанного в тумане солнца.
Он думал: отсюда мы будем грозить шведу, здесь будет заложен город назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твёрдой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град, краса и диво полнощных стран, вознёсся пышно и горделиво из тьмы лесов и топи блат.
Часть 1. Евгений и наводнение[ред.]
Над омрачённым Петроградом дышал ноябрь осенним хладом. Нева металась шумной волной в краях своей ограды стройной, как больной в своей постели беспокойной. Было уже поздно и темно, сердито бился дождь в окно, и ветер дул, печально воя. В то время из гостей домой пришёл молодой Евгений.
Мечты Евгения о свадьбе с Парашей[ред.]
Придя домой, Евгений стряхнул шинель, разделся, лёг, но долго не мог заснуть в волненье разных размышлений. Он думал о том, что был беден, что трудом должен был себе доставить и независимость и честь, что мог бы бог ему прибавить ума и денег. Он думал, что есть такие праздные счастливцы, ума недальнего, ленивцы, которым жизнь куда легка. Он думал, что служит всего два года, что погода не унималась, что река всё прибывала, что едва ли с Невы мостов уже не сняли и что с Парашей будет он дни на два-три разлучён.
Евгений вздохнул сердечно и размечтался, как поэт: жениться? Ему? Зачем же нет? Оно и тяжело, конечно, но что ж, он молод и здоров, трудиться день и ночь готов. Он кое-как себе устроит приют смиренный и простой и в нём Парашу успокоит. Пройдёт, быть может, год-другой — местечко получит, Параше препоручит хозяйство и воспитание ребят. И станут жить, и так до гроба рука с рукой дойдут они оба, и внуки их похоронят.
Ужасное наводнение[ред.]
Так он мечтал. И грустно было ему в ту ночь, и он желал, чтоб ветер выл не так уныло и чтобы дождь в окно стучал не так сердито. Сонные очи он наконец закрыл. Редела мгла ненастной ночи, и бледный день уж настал. Ужасный день! Нева всю ночь рвалась к морю против бури, не одолев их буйной дури, и спорить стало ей невмочь.
Поутру над её брегами теснился кучами народ, любуясь брызгами, горами и пеной разъярённых вод. Но силой ветров от залива перегражденная Нева обратно шла, гневна, бурлива, и затопляла острова. Погода пуще свирепела, Нева вздувалась и ревела, котлом клокоча и клубясь.
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Всё побежало; всё вокруг
Вдруг опустело...
Воды вдруг втекли в подземные подвалы, к решёткам хлынули каналы, и всплыл Петрополь как тритон, по пояс в воду погружён. Осада! Приступ! Злые волны, как воры, лезли в окна. Народ зрел божий гнев и казни ждал. Увы! Всё гибнет: кров и пища! Покойный царь ещё Россией со славой правил.
На балкон, печален, смутен, вышел он и молвил: «С божией стихией царям не совладеть».
Евгений на Петровой площади[ред.]
Тогда на площади Петровой, где дом в углу вознёсся новый, где над возвышенным крыльцом с подъятой лапой, как живые, стоят два льва сторожевые, на звере мраморном верхом, без шляпы, руки сжав крестом, сидел недвижный, страшно бледный Евгений. Он страшился, бедный, не за себя. Его отчаянные взоры на край один наведены недвижно были. Там — увы! — близёхонько к волнам, почти у самого залива — забор некрашеный, да ива и ветхий домик: там они, вдова и дочь, его Параша, его мечта.
Он, как будто околдован, как будто к мрамору прикован, сойти не мог! Вокруг него вода и больше ничего! И, обращён к нему спиною, в неколебимой вышине, над возмущённою Невою стоит с простёртою рукою кумир на бронзовом коне.
Часть 2. Безумие и гибель Евгения[ред.]
Насытясь разрушеньем и наглым буйством утомясь, Нева обратно повлеклась, своим любуясь возмущеньем и покидая с небреженьем свою добычу. Вода сбыла, и мостовая открылась, и Евгений спешил, душою замирая, в надежде, страхе и тоске к едва смирившейся реке.
Поиски дома Параши[ред.]
Евгений смотрел: видел лодку, он к ней бежал как на находку, он перевозчика звал — и перевозчик беззаботный его за гривенник охотно через волны страшные везёт.
Несчастный знакомой улицей бежал в места знакомые. Глядел, узнать не мог. Вид ужасный! Всё перед ним завалено, что сброшено, что снесено, скривились домики, другие совсем обрушились, иные волнами сдвинуты. Евгений стремглав, не помня ничего, изнемогая от мучений, бежал туда, где ждёт его судьба с неведомым известьем. И вот бежит уж он предместьем, и вот залив, и близок дом. Что ж это? Он остановился. Пошёл назад и воротился. Вот место, где их дом стоит, вот ива. Были здесь ворота — снесло их, видно. Где же дом? И, полон сумрачной заботы, всё ходит, ходит он кругом, толкует громко сам с собою — и вдруг, ударя в лоб рукою, захохотал.
Жизнь безумца[ред.]
Ночная мгла на город трепетный сошла. Утра луч блеснул над тихою столицей и не нашёл уже следов беды вчерашней. В порядок прежний всё вошло. Уже по улицам свободным с своим бесчувствием холодным ходил народ. Чиновный люд, покинув свой ночной приют, на службу шёл.
Но бедный, бедный Евгений... Увы! Его смятённый ум против ужасных потрясений не устоял. Мятежный шум Невы и ветров раздавался в его ушах. Ужасных дум безмолвно полон, он скитался. Его терзал какой-то сон. Прошла неделя, месяц — он к себе домой не возвращался. Евгений за своим добром не приходил. Он скоро свету стал чужд. Весь день бродил пешком, а спал на пристани, питался в окошко поданным куском. Одежда ветхая на нём рвалась и тлела.
Встреча с Медным всадником и смерть[ред.]
Раз он спал у невской пристани. Дни лета клонились к осени. Дышал ненастный ветер. Мрачный вал плескал на пристань, ропща пени. Бедняк проснулся. Мрачно было: дождь капал, ветер выл уныло. Вскочил Евгений, вспомнил живо он прошлый ужас. Он встал, пошёл бродить, и вдруг остановился — и вокруг тихонько стал водить очами с боязнью дикой на лице. Он очутился под столбами большого дома. На крыльце с подъятой лапой, как живые, стояли львы сторожевые, и прямо в тёмной вышине над огражденною скалою кумир с простёртою рукою сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились в нём страшно мысли. Он узнал и место, где потоп играл, где волны хищные толпились, бунтуя злобно вокруг него, и львов, и площадь, и того, кто неподвижно возвышался во мраке медною главой, того, чьей волей роковой под морем город основался.
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нём сокрыта!
А в сём коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Кругом подножия кумира безумец бедный обошёл и взоры дикие навёл на лик державца полумира. Стеснилась грудь его. Чело к решётке хладной прилегло, глаза подёрнулись туманом, по сердцу пламень пробежал, вскипела кровь. Он мрачен стал пред горделивым истуканом и, зубы стиснув, пальцы сжав, как обуянный силой чёрной, «Добро, строитель чудотворный! — шепнул он, злобно задрожав, — ужо тебе!..» И вдруг стремглав бежать пустился. Показалось ему, что грозного царя, мгновенно гневом возгоря, лицо тихонько обращалось... И он по площади пустой бежит и слышит за собой — как будто грома грохотанье — тяжело-звонкое скаканье по потрясённой мостовой. И, озарён луною бледной, простёрши руку в вышине, за ним несётся Всадник Медный на звонко-скачущем коне.
И с той поры, когда случалось идти той площадью ему, в его лице изображалось смятенье. К сердцу своему он прижимал поспешно руку, как бы его смиряя муку, картуз изношенный снимал, смущённых глаз не подымал и шёл сторонкой.
Остров малый на взморье виден. Иногда причалит с неводом туда рыбак на ловле запоздалый и бедный ужин свой варит. Наводненье туда, играя, занесло домишко ветхой. Над водою остался он как чёрный куст. Его прошедшею весною свезли на барке. Был он пуст и весь разрушен. У порога нашли безумца моего, и тут же хладный труп его похоронили ради бога.