История одного города (Салтыков-Щедрин)/О корени происхождения глуповцев
Очень краткое содержание[ред.]
Древние времена, север. Жил народ головотяпов, который постоянно воевал с соседними племенами. Когда все разорились и истощились, головотяпы предложили соседям биться головами, пока кто-кого не перебьёт. Благодаря крепким головам они победили всех, включив в свой состав множество племён.
Головотяпы попытались устроить порядок внутри: Волгу толокном месили, теленка на баню тащили, щуку с яиц сгоняли, но ничего не вышло. Тогда они решили искать себе князя. Первый князь назвал их глупыми и отказался ими править. Второй князь, хоть и был глупым, тоже счёл их глупее себя и отказал.
Наконец вор-новотор привёл головотяпов к умному князю. Князь согласился править ими, но жить к ним не пошёл, а прислал вместо себя вора-новотора. Он обложил головотяпов данями и приказал называться глуповцами. Глуповцы построили город Глупов.
Вор-новотор стал разжигать бунты, чтобы их усмирять и получать награды. После него пришли другие правители, которые тоже подавляли восстания.
Тогда князь выпучил глаза и воскликнул:
— Несть глупости горшия, яко глупость!
«И прибых собственною персоною в Глупов и возопи:
— Запорю!»
С этим словом начались исторические времена.
Подробный пересказ[ред.]
Деление пересказа на главы — условное.
Происхождение головотяпов и войны с соседними племенами[ред.]
Летописец начал свой рассказ о происхождении глуповцев, похвалив собственную скромность.
В древности на далёком севере, где греческие и римские учёные предполагали существование Гиперборейского моря, жил народ, именуемый головотяпами.
Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо всё, что бы ни встретилось на пути. Стена попадётся — об стену тяпают; Богу молиться начнут — об пол тяпают.
По соседству с головотяпами обитало множество независимых племён. Все эти племена не имели ни вероисповедания, ни образа правления, зато постоянно враждовали между собой. Они заключали союзы, объявляли войны, мирились, клялись в дружбе и верности, а когда лгали, прибавляли «да будет мне стыдно». Так они взаимно разорили свои земли, надругались над жёнами и девами. Когда дошло до того, что ободрали на лепёшки кору с последней сосны и не стало ни жён, ни дев, головотяпы первыми взялись за ум. Они предложили соседям тяпаться головами, пока кто кого не перетяпает. Летописец отметил, что это было хитро придумано — головотяпы знали, что головы у них растут крепкие. Как только простодушные соседи согласились, головотяпы всех их перетяпали. Чтобы одолеть кособрюхих, головотяпы прибегли к хитрости: пустили на них солнышко, махая шапками. Кособрюхие попытались ловить солнышко мешками с толокном, но не изловили и принесли повинную.
Попытки самоустройства и всеобщий хаос[ред.]
Собрав воедино все племена, головотяпы начали устраиваться внутри, с очевидной целью добиться какого-нибудь порядка.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом телёнка на баню тащили... потом свинью за бобра купили... потом комара за восемь вёрст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел...
Потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец, утомились и стали ждать, что из этого выйдет. Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины арестанты съели; кошели сгорели. А рознь да галденье пошли пуще прежнего. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
Первые поиски князя и отказ умного правителя[ред.]
Старец убеждал всех, что князь им всё мигом предоставит — и солдат наделает, и острог выстроит.
Искали они князя и чуть-чуть в трёх соснах не заблудились, да спасибо случился тут пешехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привёл прямо к князю на двор. Князь вопросил, кто они такие и зачем пожаловали. Головотяпы хвастались, что нет их в свете народа мудрее и храбрее. Когда же они начали перечислять свои дела, им сделалось так смешно, что они прыснули и стали насмехаться друг над другом. Тогда князь, видя, что они и здесь своей розни не покидают, сильно распалился и начал учить их жезлом.
Глупые вы, глупые! — сказал он... — Не хочу я володеть глупыми! а ищите такого князя, какого нет в свете глупее — и тот будет володеть вами... Сказавши это, ещё маленько поучил жезлом и отослал...
Задумались головотяпы над словами князя. Одни говорили, что он их раскостил ни за что, а другие возражали, что глупый-то князь им, пожалуй, ещё лучше будет. Прочие согласились. Воротились добры молодцы домой и пошли искать глупого князя.
Поиски глупого князя и второй отказ[ред.]
Шли они по ровному месту три года и три дня. Наконец дошли до болота. Видят, стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет. Головотяпы взмолились, не знает ли он, где бы им такого князя сыскать, чтобы не было его в свете глупее. Рукосуй отвечал, что знает такого, и велел идти прямо через болото. Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло. Наконец вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные.
Князь молвил, жуя пряники, кто они такие и зачем пожаловали. Головотяпы хвастались, что нет их народа мудрее и храбрее. Когда же они начали перечислять, что щуку с яиц согнали и Волгу толокном замесили, князь не захотел и слушать их. Он сказал, что уж он на что глуп, а они ещё глупее его. Не головотяпами следует им называться, а глуповцами! Не хочет он володеть ими, а пусть ищут себе такого князя, какого нет в свете глупее. И, наказав жезлом, отпустил с честию.
Вор-новотор и встреча с хитрым князем[ред.]
Задумались головотяпы: надул курицын сын рукосуй! Однако воротились домой и опять стали сами собой устраиваться. Под дождём онучи сушили, на сосну Москву смотреть лазили. И всё нет как нет порядку. Тогда надоумил всех один из них, что есть у него друг-приятель, по прозванью вор-новотор. С таким убеждением высказал он это, что головотяпы послушались и призвали новотора-вора.
Долго он торговался с ними, наконец кое-как сладились и пошли искать князя. Головотяпы говорили вору-новотору, чтоб он им такого искал, чтоб немудрый был. И повёл их вор-новотор сначала всё ельничком да берёзничком, потом чащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку, а посередь той поляночки князь сидит. Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли.
Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой.
А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело, стоит, брюхо поглаживает да в бороду усмехается. Головотяпы напустились на новотора-вора, но он молвил: ништо! обладим! дай срок, я глаз на глаз с ним слово перемолвлю. Видят головотяпы, что вор-новотор кругом на кривой их объехал, а на попятный уж не смеют. А вор-новотор этим временем дошёл до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо говорить. Долго они шептались. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
Покорность головотяпов и основание Глупова[ред.]
Наконец и для них настал черёд встать перед ясные очи его княжеской светлости. Князь обратился к ним, что они за люди и зачем пожаловали. Головотяпы начали было, что они головотяпы, нет их народа храбрее, но вдруг смутились. Князь усмехнулся и сказал, что весьма слыхал! Об одном не знает, зачем же к нему-то они пожаловали. Головотяпы объявили, что много они промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств делали, а всё правды у них нет. Пусть идёт и володеет ими! Князь спросил, у кого они допрежь сего из князей с поклоном были. Они отвечали, что были у одного князя глупого, да у другого князя глупого ж — и те володеть ими не похотели!
Князь сказал: ладно, володеть ими он желает, а чтоб идти к ним жить — не пойдёт! А вот посылает к ним, заместо себя, самого этого новотора-вора: пущай он ими дома правит, а он отсель и им и ими помыкать будет! Понурили головотяпы головы и сказали: так! Князь продолжал, что будут они платить ему дани многие. Когда же пойдёт на войну — и они идите! А до прочего им ни до чего дела нет! Головотяпы отвечали: так! И тех из них, которым ни до чего дела нет, он будет миловать; прочих же всех — казнить. Головотяпы отвечали: так!
А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себе кабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами... Затем приказал князь обнести послов водкою... и... отпустил от себя с честию.
Шли головотяпы домой и воздыхали. «Воздыхали не ослабляючи, вопияли сильно!» — свидетельствует летописец. Один же из них, взяв гусли, запел. Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов.
Были между ними старики седые и плакали горько, что сладкую волю свою прогуляли; были и молодые, кои той воли едва отведали, но и те тоже плакали. Тут только познали все, какова прекрасная воля есть.
Когда же раздались заключительные стихи песни, то все пали ниц и зарыдали. Но драма уже свершилась бесповоротно.
Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а себя по тому городу глуповцами. «Так и процвела сия древняя отрасль», — прибавляет летописец.
Правление воевод, бунты и начало исторических времён[ред.]
Но вору-новотору эта покорность была не по нраву. Ему нужны были бунты, ибо усмирением их он надеялся и милость князя себе снискать, и собрать хабару с бунтующих. И начал он донимать глуповцев всякими неправдами, и не в долгом времени возжёг бунты. Взбунтовались сперва заугольники, а потом сычужники. Вор-новотор ходил на них с пушечным снарядом, палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил мир. И получил от князя похвалу великую. Вскоре, однако, он до того проворовался, что слухи об его несытом воровстве дошли даже до князя. Распалился князь крепко и послал неверному рабу петлю. Но новотор, как сущий вор, и тут извернулся: предварил казнь тем, что, не выждав петли, зарезался огурцом.
После новотора-вора пришёл «заместь князя» одоевец, тот самый, который «на грош постных яиц купил».
Но и он догадался, что без бунтов ему не жизнь, и тоже стал донимать. Поднялись кособрюхие, калашники, соломатники — все отстаивали старину да права свои. Одоевец пошёл против бунтовщиков и тоже начал неослабно палить, но, должно быть, палил зря, потому что бунтовщики не только не смирялись, но увлекли за собой чернонебых и губошлёпов. Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового одоевца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиков собственною персоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси. Князь печаловался при этом: посылал он сущего вора — оказался вор, посылал одоевца — и тот оказался вор же. Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли или шуянину, но, наконец, предпочёл орловца. Но едва прибыл орловец на место, как встали бунтом старичане. Поехал к ним орловец, надеясь в Старице стерлядями полакомиться, но нашёл, что там «только грязи довольно». Тогда он Старицу сжёг, а жён и дев старицких отдал самому себе на поругание. «Князь же, уведав о том, урезал ему язык». Затем князь ещё раз попробовал послать «вора попроще» и выбрал калязинца, который «свинью за бобра купил», но этот оказался ещё пущим вором. Взбунтовал семендяевцев и заозерцев и, «убив их, сжёг». Тогда князь выпучил глаза и воскликнул: «Несть глупости горшия, яко глупость!» И прибыл собственною персоною в Глупов и возопил: «Запорю!» С этим словом начались исторические времена.