История одного города (Салтыков-Щедрин)/Органчик
Очень краткое содержание[ред.]
Город Глупов, август 1762 года. В город прибыл новый градоначальник Дементий Варламович Брудастый.
Жители ликовали и ждали приветливого начальника, но на приёме градоначальник лишь произнёс «Не потерплю!» и скрылся. Он заперся в кабинете и непрерывно писал понуждения. В городе началась невиданная деятельность: секли, ловили, описывали имущество. Глуповцы испугались.
Вскоре стало известно, что градоначальника тайно посещает часовых дел мастер Байбаков. Затем градоначальник пригласил именитых граждан для внушения. Он вышел к ним с улыбкой, но вдруг внутри у него зашипело, он произнёс «П…п…плю!» и убежал. Через несколько дней письмоводитель обнаружил градоначальника сидящим за столом, но голова его оказалась совершенно пустой.
Байбакова допросили, и он признался, что чинил градоначальникову голову. Мастер дал показание:
Рассмотрев ближе лежащий предо мной ящик, я нашёл, что он заключает в одном углу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальные пьесы. Пьес этих было две: «Разорю!» и «Не потерплю!».
Органчик испортился, и Байбаков заказал новую голову у петербургского мастера Винтергальтера. В городе началась анархия. Наконец глуповцы потребовали градоначальника. В этот момент приехал капитан-исправник с найденным градоначальником, голова которого была перепачкана грязью. Он крикнул «Разорю!» и начал выбирать зачинщиков бунта. Но тут появился Байбаков с другим градоначальником — с новой лакированной головой. Два градоначальника встретились и смерили друг друга глазами. Толпа молча разошлась.
Подробный пересказ[ред.]
Деление пересказа на главы — условное.
Прибытие нового градоначальника и первое разочарование[ред.]
В августе 1762 года в городе Глупове царило необычное оживление по случаю прибытия нового градоначальника Дементия Варламовича Брудастого.
Жители ликовали; ещё не видав в глаза вновь назначенного правителя, они уже рассказывали об нём анекдоты и называли его «красавчиком» и «умницей». Поздравляли друг друга с радостью, целовались...
Обыватели заходили в кабаки, вспоминали старинные глуповские вольности и восклицали, восхваляя нового правителя. Появились даже мечтатели, утверждавшие, что при новом градоначальнике процветёт торговля, возникнут науки и искусства. Сравнивая его с предыдущим правителем, глуповцы отдавали преимущество новому уже по тому одному, что он новый. Однако новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов во все лопатки и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же пересёк уйму ямщиков.
Террор и зловещее Не потерплю![ред.]
Скоро обыватели убедились, что ликования и надежды их были преждевременны. Произошёл обычный приём, и тут впервые глуповцам пришлось изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто начальстволюбие. Градоначальник безмолвно обошёл ряды чиновников, сверкнул глазами, произнёс: «Не потерплю!» — и скрылся в кабинет. Чиновники остолбенели; за ними остолбенели и обыватели.
— Что ж это такое! — фыркнул — и затылок показал! нешто мы затылков не видали! а ты по душе с нами поговори! ты лаской-то, лаской-то пронимай! ты пригрозить-то пригрози, да потом и помилуй!
Новый градоначальник заперся в своём кабинете, не ел, не пил и всё что-то скреб пером. По временам он выбегал в зал, кидал письмоводителю кипу исписанных листков, произносил: «Не потерплю!» — и вновь скрывался в кабинете. Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города.
Гул и треск проносятся из одного конца города в другой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно крик хищной птицы, царит зловещее: «Не потерплю!»
Тайна Байбакова и странные ночные визиты[ред.]
Глуповцы ужаснулись. Припомнили генеральное сечение ямщиков, и всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером целый город выпорет! Глупов, беспечный, добродушно-весёлый Глупов, приуныл.
Улицы запустели... Люди только по нужде оставляли дома свои и, на мгновение показавши испуганные и изнурённые лица, тотчас же хоронились... теперь чувствовали только страх, зловещий и безотчётный страх.
Начали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, что он по ночам парит над городом и сосёт у сонных обывателей кровь. Вдруг всем сделалось известным, что градоначальника секретно посещает часовых и органных дел мастер Байбаков.
Прием: градоначальникова голова дает сбой[ред.]
Возник вопрос: какую надобность мог иметь градоначальник в Байбакове, который, кроме того что пил без просыпа, был ещё и явный прелюбодей? Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба. Между тем таинственные свидания градоначальника с Байбаковым участились. Среди всех этих толков и пересудов вдруг как с неба упала повестка, приглашавшая именитейших представителей глуповской интеллигенции прибыть к градоначальнику для внушения. То был прекрасный весенний день. Обыватели, держа под мышками кульки, теснились во дворе градоначальнической квартиры и с трепетом ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута настала. Он вышел, и на лице его впервые увидели глуповцы ту приветливую улыбку, о которой они тосковали. Он по очереди обошёл всех обывателей и хотя молча, но благосклонно принял от них всё, что следует. Окончивши с этим делом, он несколько отступил к крыльцу и раскрыл рот… И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажужжало, и чем более длилось это таинственное шипение, тем сильнее и сильнее вертелись и сверкали его глаза. «П…п…плю!» — наконец вырвалось у него из уст… С этим звуком он в последний раз сверкнул глазами и опрометью бросился в открытую дверь своей квартиры.
Открытие пустой головы и смятение города[ред.]
Немного спустя после описанного выше приёма письмоводитель градоначальника, вошедши утром с докладом в его кабинет, увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облечённое в вицмундир, сидело за письменным столом, а перед ним, на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде щегольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова…
Побежали за помощником градоначальника и за старшим квартальным.
Первый прежде всего напустился на последнего, обвинил его в нерадивости, но квартальный оправдался. Он утверждал, что голова могла быть опорожнена не иначе как с согласия самого же градоначальника и что в деле этом принимал участие человек, несомненно принадлежащий к ремесленному цеху, так как на столе оказались: долото, буравчик и английская пилка. Помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству, или же некоторое время молчать и выжидать. Он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну. Но неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город.
Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами, и сверх того боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах... была пустая посудина.
Анархия в ожидании новой головы[ред.]
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо головы простую укладку, то, стало быть, это так и следует. Поэтому он решился выжидать, но в то же время послал к петербургскому мастеру понудительную телеграмму и, заперев градоначальниково тело на ключ, устремил всю свою деятельность на успокоение общественного мнения.
Началась анархия, то есть безначалие. Присутственные места запустели; недоимок накопилось такое множество; квартальные отбились от рук и нагло бездействовали; официальные дни исчезли. Начались убийства. В восемь часов вечера помощник градоначальника получил по телеграфу известие, что голова давным-давно послана.
Пропажа головы по дороге из Петербурга[ред.]
Мастер говорил правду, и голова действительно была изготовлена и выслана своевременно. Но он поступил опрометчиво, поручив доставку её на почтовых мальчику, совершенно несведущему в органном деле. Вместо того чтоб держать посылку бережно на весу, неопытный посланец кинул её на дно телеги, а сам задремал. Как вдруг почувствовал, что кто-то укусил его за икру. Застигнутый болью врасплох, он развязал рогожный кулёк, и странное зрелище вдруг представилось глазам его. Голова разевала рот и поводила глазами; мало того: она громко и совершенно отчётливо произнесла: «Разорю!» Мальчишка просто обезумел от ужаса. Первым его движением было выбросить говорящую кладь на дорогу; вторым — незаметным образом спуститься из телеги и скрыться в кусты.
Появление двух одинаковых градоначальников[ред.]
Глупов закипал. Не видя несколько дней сряду градоначальника, граждане волновались и обвиняли помощника градоначальника и старшего квартального в растрате казённого имущества. По городу безнаказанно бродили юродивые и блаженные и предсказывали народу всякие бедствия. Наконец глуповцы не вытерпели; предводительствуемые излюбленным гражданином Пузановым, они выстроились в каре перед присутственными местами и требовали к народному суду помощника градоначальника.
И Бог знает, чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы в эту минуту не послышался звон колокольчика и вслед за тем не подъехала к бунтующим телега, в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом… исчезнувший градоначальник!
На нём был надет лейб-кампанский мундир; голова его была сильно перепачкана грязью и в нескольких местах побита. Несмотря на это, он ловко выскочил с телеги и сверкнул на толпу глазами. «Разорю!» — загремел он таким оглушительным голосом, что все мгновенно притихли. Волнение было подавлено сразу. Начали выбирать зачинщиков из числа неплательщиков податей, и уже набрали человек с десяток, как новое и совершенно диковинное обстоятельство дало делу совсем другой оборот. В то время как глуповцы с тоскою перешёптывались, к сборищу незаметно подъехали столь известные обитателям градоначальнические дрожки.
Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом... оказался точь-в-точь такой же градоначальник... Самозванцы встретились и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и в молчании разошлась.